Гул бытия
— Слышу все! — с небес прогрохотало.

— Вижу все — в долинах раздалось.

— Знаю все — устало простонало

И трехкратно эхом пронеслось.

— Все живое создал я не в спешке,

Радостно, играючи, шутя.

Человек же, будто мне в насмешку,

Самое строптивое дитя.

Иль мое иссякло вдохновенье?

Или изменило мне чутье?

Слабое, несчастное творенье,

Горькое, последнее мое!

Грех ли, что рождаются нагими?

Остальное довершать уму.

Возгордились — вот в чем их погибель!

Отступились — быть же посему!

Пусть они всю жизнь идут к забвенью,

А в минуты счастья и страстей

Крепко помнят, кто стоит за дверью

С жуткою ухмылкою своей!

Только тот, кто вознесется духом

И, очнувшись у летейских вод,

Справится со страхом и недугом, —

Истинно бессмертье обретет.

Прочим же — с сумою переметной

Мыкаться, о вечности грустя.

Пусть средь них смеется беззаботно

Только несмышленое дитя...

* * *

Блаженство летнее

меня с ума свело!

Воздушное, пьянящее тепло,

на все лады — и птицы, и шмели

гул бытия

исходит от земли.

Как пахнет одуряюще чабрец,

ромашки

светом ангельским лучатся...

Да кто он,

гениальный тот творец

такого непридуманного счастья?

И много ли

среди его миров

таких планет,

где каждый миг расцвечен?

Где жители полей и городов

живут, как мы,

под звон колоколов,

но милосердней,

радостней и легче ...